"À Toute Allure"

© Перевод Rousse для PlaceboRussia

Полная или частичная перепечатка допускается только с разрешения переводчика.

Gérard Lefort: Добрый вечер всем и добро пожаловать на программу ‘A toute allure’, радиожурнал о современной жизни, который, мы надеемся, каждый вечер получается разнообразным и отличным от предыдущего. Нынешний эфир будет отличаться в музыкальном плане, потому что сегодня у нас в гостях Брайан Молко. Для тех, кто еще не знает, Брайан Молко - это солист-лидер-вдохновитель группы Placebo.

Добро пожаловать, Брайан, и спасибо, что присоединились к нам этим вечером.

Brian Molko: Спасибо, мне очень приятно.

Gérard Lefort: А нам вдвойне приятно, потому как вы идеально говорите по-французски, это такое дополнительное удовольствие.

Brian Molko: Не знаю, насколько идеально, но я стараюсь.

[звучит "Black Eyed"]

Gérard Lefort: Это была песня из Black Market Music, последнего альбома Placebo. Брайан, вам не удастся уклониться от традиции этой передачи, мы подготовили небольшую анкету и прочие сведения, касающиеся вас. Возможно, вы узнаете что-то новое о себе... потому как главный вопрос: «Кто такой Брайан Молко?».

Брайан, вы, как новая икона международной музыкальной сцены, встали в один ряд с такими артистами, как Игги Поп, Лу Рид и, конечно, Дэвид Боуи – поддерживая и сохраняя идею смешения жанров, мешая одновременно панк, глэм и рок. Но об этом мы поговорим чуть позже. Детство вы провели в Люксембурге, а после в возрасте 17 лет переехали в Лондон, учились драматическому искусству в Goldsmith College. Лондон был и остается колыбелью Placebo, группы, лидером которой вы сегодня являетесь и где играете вместе со Стивом Хьюиттом и Стефаном Олсдалом. Первый альбом был записан в Дублине весной 1996 года, он очень быстро стал «золотым» в Англии. Этот успех открыл для вас двери зала Madison Square Garden в Нью-Йорке, где вы сыграли по случаю 50-летия Дэвида Боуи. В октябре 1998 года вы выпускаете второй альбом - Without You I'm Nothing, который на сегодняшний день разошелся по миру более чем миллионным тиражом и получил единодушные хвалебные отзывы французской и британской прессы. И сегодня вечером вы у нас в гостях по случаю выхода нового альбома, который появился несколько дней назад, называется он Black Market Music. Ну и наконец отметим, что в ближайшие недели вы будете с концертами во Франции, 20 и 21 марта в парижском Zenith, билеты остались только на вторую дату, на 20-е все места распроданы. 28 марта в Марселе, 12 апреля в Лилле и 17 апреля в Бурже.

Брайан, такая рок-группа, как Placebo, у которой очень яркий имидж, может или должна она придерживаться моды? Я хочу сказать, вот этот образ, он для того, чтобы акцентировать внимание на музыке, чтобы подчеркнуть ее, лучше донести то, что вы хотите сказать?

Brian Molko: Меня всегда привлекали группы и артисты с очень ярким, запоминающимся имиджем. Но если уж имеешь яркий образ, необходимо, чтобы и музыка была яркой, сильной, уточненной, сложной, чтобы поддерживать этот имидж, иначе рискуешь стать кем-то наподобие Milli Vanilli. В их случае стиль затмил сущность, содержание. В общем, идея в том, чтобы группа, имеющая яркий образ, делала сильную музыку, была не обделена интеллектом, имела свою философию и была страстной; думаю, именно такой идее мы следовали, когда начинали.

Marie Colmant: Но можно ли также сказать, что, наоборот, история этого образа вытекает из чего-то, скажем так, более фундаментального и как-то соотносится с тем, что вы носили, скажем, в подростковом возрасте?

Brian Molko: Думаю, да. Меня всегда увлекала сцена, с 11 лет я играл в школьных постановках и был участником аматорской театральной группы в Люксембурге. И я всегда думал, что буду где-то на сцене. А второй вопрос был о чем? (смеется)

Marie Colmant: Ну, тоже о подростковом возрасте. Вы уже тогда заботились о своем ярком имидже? И вообще, образ Placebo соответствует вашему образу?

Brian Molko: Да, думаю, да. Мода нас всегда привлекала, но нам понадобилось что-то около 4 или 5 лет, чтобы заработать достаточно денег, для того чтобы покупать хорошие шмотки.

Gérard Lefort: Брайан, вы американец, что вы делали в Люксембурге, когда были маленьким?

Brian Molko: Хм, хороший вопрос. Я американец, который никогда не жил в США. Мой отец франко-итальянского происхождения, мать – шотландка. Они познакомились в 60-х годах в Нью-Йорке, поженились, там же родился мой брат. И потом, 10 лет спустя, когда «резинка» порвалась, появился я. (смеется)

Gérard Lefort: Вы появились вследствие порвавшейся «резинки»?

Brian Molko: Думаю, да. Мой отец был и сейчас является банкиром. Вот так я и оказался в Люксембурге. Я еще некоторое время провел в Ливане и Либерии, в Африке. Собственно, я следовал за отцом повсюду, по тем местам, где было много банков. И в Люксембурге их было много, вот и вся история. (смеется)

Gérard Lefort: Но когда вы были маленьким мальчиком, вам нравилась такая жизнь, переезды, путешествия?..

Brian Molko: Думаю, это меня немного подготовило к нынешним турам. К этому образу жизни – цирковой труппы, которая путешествует повсюду... Вместе с другими людьми, с которыми ты играешь.

Gérard Lefort: Но вам тогда не казалось это странным? Вам не говорили, что вы американец, живете в американской семье и при этом не знаете Америки?

Brian Molko: Я никогда не чувствовал себя патриотом и у меня нет каких-то «националистических» чувств. И в группе мы не чувствуем... Placebo не ощущает себя британской группой. У нас один парень из Манчестера, один – из Швеции и еще один, который на самом деле не знает, откуда он. (смеется) Так что мы считаем себя больше европейской группой. Что касается Люксембурга, его положительная черта в том, что там очень интернациональное сообщество, Европарламент и т.д. Я рос среди ребят самых разных национальностей. И думаю, что благодаря этому в очень юном возрасте я открыл для себя разные культуры, разные традиции и многому научился, это учит толерантности, пониманию других, а это очень важно.

Gérard Lefort: Но разве в Люксембурге вам не было безумно скучно?

Brian Molko: Там особо нечем заняться, да. Но на самом деле Люксембург это такое странное место, как в сериале Дэвида Линча «Твин Пикс». То есть с виду кажется, будто ничего не происходит, но если копнуть глубже... (смеется) там творится безумие, настоящее безумие.

Gérard Lefort: Но в «Твин Пиксе» было много трупов, была Лора Палмер, вы думаете, в Люксембурге это тоже было?

Brian Molko: Да. Конечно, было.

Marie Colmant: А дамы с поленом (персонаж «Твин Пикса» - прим. пер.)?

Brian Molko: Было несколько.

[Общий смех]

Gérard Lefort: Вы заговорили о Дэвиде Линче, вы вообще его часто цитировали в своих интервью. Чему вас научили фильмы Линча, в конце концов вы упомянули сериал «Твин Пикс»... он как-то отразился на формировании вашего образа?

Brian Molko: Хм, я нахожу его сюрреализм завораживающим. И тот факт, что он исследовал американскую культуру, в частности все ее странности... потому что Америка создает себе образ респектабельной, свободной, сильной. Но на самом деле то, что там происходит, сплошной хаос, бардак. Я считаю его точку зрения на США глубинной, проникающей в самую суть.

Marie Colmant: Но в фильмах Линча есть еще кое-что, что можно обнаружить и в вашей музыке. Вот вы упомянули хаос, а я бы сказала, наверное, чрезмерность, невоздержанность. Но вместе с тем это все контролируемо.

Brian Molko: Мм, контролировать свою невоздержанность важно. Очень важно.

Gérard Lefort: В вашем последнем альбоме, Black Market Music... Кстати, почему он называется Black Market Music?

Brian Molko: По двум причинам. Чтобы создать некую загадку, как будто это музыка, которая могла бы быть запрещенной. Что-то типа той, которую нужно было бы покупать из-под прилавка. Но также и для того, чтобы... Мы знали, что еще до официального выхода этот альбом появится на черном рынке. Так что это еще и своеобразный намек на то, что сейчас происходит с музыкой в интернете.

Gérard Lefort: Что вы думаете обо всех этих историях с пиратством, о музыке, которая выкладывается бесплатно?..

Brian Molko: Ну, для меня тут все довольно просто. Мы вовсе не Metallica, и не Селин Дион.

Gérard Lefort: К счастью.

Brian Molko: К счастью, да. На самом деле у музыкантов нет миллионов долларов на банковских счетах. И многие из них зависят от своей музыки, от этого зависит, будет ли у них крыша над головой, будет ли им что поесть вечером. И если вы не хотите поддерживать, не хотите помогать своим любимым группам, покупая их музыку, ваши любимые группы не смогут больше жить за счет своей музыки, и соответственно не смогут больше делать эту музыку.

Gérard Lefort: Относительно Black Market Music хотелось бы поговорить о двух песнях, потому что у меня впечатление, будто они связаны некой невидимой нитью. Это "Special K", в которой вы описываете эффект от этого наркотика - а Special K это наркотик, - и есть еще одна песня, которая называется "Commercial for Levi", где вы обращаетесь к кому-то, возможно, к самому себе, и повторяете «не умирай, пожалуйста, не умирай». Задумывали ли вы эту двойственность, то есть, с одной стороны, это... ни в коем случае не хвалебная ода наркотику, но описание его эффекта, а с другой – своеобразный отходняк, впечатление, будто вы снова опускаетесь на землю. И что еще новое в этом альбоме, ну по крайней мере новое для Placebo, это то, что вы коснулись темы политики.

Brian Molko: Да, это так. Этот альбом – самый политический наш альбом. На Without You I'm Nothing была песня, она называется "Allergic", и это наша первая политическая песня с большой буквы «П». Раньше мы касались только тем сексуальной политики... В "Special K" не идет речь о наркотике. На самом деле это песня о любви. Там сравнивается эффект душевного подъема, который возникает после приема разных контролируемых веществ, с влюбленностью. Но мораль этой истории такова: все, что вас «возвышает», рано или поздно все равно опускает на землю. А что касается "Commercial for Levi", те слова действительно обращены ко мне. У меня были моменты, когда я делал выбор в пользу не самого лучшего образа жизни, и были близкие друзья, которые мне говорили: «Послушай, ты мой друг, я тебя люблю, но если ты продолжишь делать то, что делаешь сейчас, ты долго не задержишься на этой земле». Так что я считаю, очень важно иметь таких друзей, и тем более когда ты становишься публичным персонажем, очень важно сохранять отношения с теми друзьями, которые были твоими друзьями еще до того, как ты стал этой... этой вещью, которую можно купить. (смеется)

Marie Colmant: Но эту песню также можно принять как ваше обращение к людям, которые вас слушают и для которых вы могли бы стать тем самым другом, к кому в случае необходимости они могут прислушаться?

Brian Molko: Точно. Это значит - берегите себя. Это основной посыл. "Commercial for Levi" это не песня против наркотиков, и также не песня, пропагандирующая наркотики. Она агитирует за умеренность.

Gérard Lefort: Один французский поэт как-то сказал: «Идеально – когда ты создаешь или воссоздаешь эффект от наркотика, не употребляя его».

Brian Molko: Да, это было бы хорошо... Думаю, для меня состояние, наиболее приближенное к наркотическому эффекту, – это быть на сцене. Правда. Иногда это даже лучше секса.

Gérard Lefort: (смеется) Почему вы назвали ее "Commercial for Levi"? Кто такой Levi?

Brian Molko: Levi это наш звукоинженер.

Gérard Lefort: Ааа... То есть это не имеет ничего общего с рекламой известной марки джинсов.

Brian Molko: Нет-нет, это такая игра слов.

Gérard Lefort: То есть это небольшая реклама того, кого вы знаете?

Brian Molko: Да, друга.

Gérard Lefort: Мы ее послушаем сейчас, если хотите.

[Звучит "Commercial for Levi"]

Gérard Lefort: Брайан, есть еще одна песня... "Blue American". Возможно, ее название могло звучать как "Blues American". Это, наверное, самая мрачная песня, самая меланхоличная.

Brian Molko: Да, это так.

Gérard Lefort: В любом случае, она очень грустная. И вот в этом для вас Америка – в политическом и музыкальном плане, в этой песне?

Brian Molko: Ну, "Blue American" это тоже игра слов. Это уличное название виагры и валиума. Я написал эту песню, когда в моей жизни был довольно депрессивный период, она как бы написалась сама собой. Иногда песни получаются вот так... тебя как будто вырывает ими. И вот этот человек в песне, этот персонаж, что живет внутри нее, ему не нравится все то, что называют его культурой: то, что Америка ответственна за рабство; то, что его родители внушили ему определенные религиозные взгляды... Словом, этот человек дает пощечину своей культуре. И еще я думаю, что персонаж, который живет в этой песне, вообще ненавидит все человечество, ему стыдно быть человеком, потому что люди – единственный... "species"... как это сказать по-французски?

Marie Colmant: Вид.

Brian Molko: Да, единственный вид живых существ на Земле, который превращает в мусор все, к чему прикасается. Мне кажется интересной теория эволюции Дарвина, в том плане, что все виды живых существ адаптируются к своей окружающей среде, и только люди приспосабливают окружающую среду под себя. Мы самый эгоистичный вид на этой планете. И еще я думаю, что с момента начала этого интервью на Земле исчезли минимум два или три вида живых существ.

Marie Colmant: Но "Blue American" - это для вас Америка?

Brian Molko: Ну, может быть, немного. Америка очень большая страна. Там много мест, которые разительно отличаются друг от друга. Я всегда говорил, что Калифорния – это отдельная страна, Нью-Йорк это отдельная страна, а все остальное это Америка.

Gérard Lefort: А вам случалось, как в "Blue American", давать пощечину самому себе? Я имею в виду образно.

Brian Molko: Да, конечно. Я свой самый строгий критик. И не только в том, что касается искусства или креативности. Я считаю, что мы никогда не прекращаем чему-то учиться в жизни, и я стараюсь учиться на полученном опыте, чтобы стать лучше. И причинять как можно меньше зла другим. У жизни есть такая странная особенность – почти невозможно жить, не причиняя боли другим. Вот Сократ, греческий философ, сказал: «Познай себя и не делай зла». Что-то типа этой истины я усвоил еще в школе, и она остается со мной на протяжении всей жизни, я стараюсь становиться лучше.

Gérard Lefort: Брайан, вы знаете, то, что происходит сейчас вокруг вас и вокруг Placebo, похоже на обожествление. Ну или что-то типа того. Мы сейчас дадим вам послушать небольшой фрагмент записи. Там один молодой человек говорит о вас. Послушайте.

Месседж молодого человека: «Я рад просто тому факту, что он существует на этой Земле. Это делает меня безумно счастливым. На самом деле я не из тех, кто может прийти к нему в три часа ночи за автографом. Я уважаю людей. Но если я когда-нибудь его встречу, я скажу ему: «Я счастлив, что ты есть». Только это. Мне сложно объяснить, насколько этот человек помог мне избавиться от комплексов. Есть такой Жан-Луи Мюра (Jean-Louis Murat - французский автор и исполнитель. – прим. пер.), который сказал, что он на 51% чувствует себя мужчиной, на 49% – женщиной и на 100% – человеком. Мне кажется, это прекрасно!»

Gérard Lefort: Это было в программе Brigitte Quernelle, которая называется...

Brian Molko: (перебивая его) Кто это?

Gérard Lefort: Ну, это мальчик, его зовут Актар, он маврикиец, с острова Маврикий. И вот так он говорит о вас. Какое впечатление это производит на вас? Чувствуете ли вы ответственность за все это?

Brian Molko: Мне это очень льстит, потому как, знаете, когда я встаю утром и смотрюсь в зеркало, я там вижу все того же придурка, каким был всегда (смеется), еще до того, как Placebo стали успешными. Не знаю... оказывать такое влияние на людей, мне кажется это довольно странно, и я считаю, важно сохранять небольшую дистанцию, в противном случае можно самому поверить в этот миф, и тогда голова очень быстро может исчезнуть в заднице. (смеется) Я стараюсь держать подобные восхищения подальше от своей души, иначе все может пойти не так.

Marie Colmant: Нет ли у вас ощущения, Брайан, что это обожание может быть связано еще и с тем фактом, что, вопреки вашему образу, Placebo – очень открытая и честная группа?

Brian Molko: Да, совершенно точно, мы очень честные. Именно из-за этого у нас было много проблем с английской прессой, потому что мы не можем не быть честными, не можем не говорить того, что думаем, молчать о том, чем горят наши сердца. Я вообще не люблю обманывать, для меня это что-то почти патологическое. Когда мне задают какой-то вопрос, я не могу скрыть свои настоящие чувства. Я считаю, наша музыка очень честная и полна страсти, она берет за душу. Мне кажется, когда ты целенаправленно пытаешься делать универсальную музыку, ты как бы действуешь вопреки собственным интересам, как Oasis например, и попадаешь в мир стереотипов. Я считаю, важно писать песни максимально личные, потому как все мы испытываем одни и те же эмоции, и таким образом получается: чем более личная песня, тем более универсальной она становится.

Gérard Lefort: В песне "Black Eyed", которую мы послушали в начале программы, есть слово, которое все время повторяется – "borderline". Его трудновато перевести на французский... это что-то типа пограничности, состояния между двух огней, между двух вещей, между двух чувств, между двух жанров, между двух наркотиков, между двух полов, я не знаю... Но у меня впечатление, что...

Brian Molko: Еще у Мадонны есть песня с таким названием.

Gérard Lefort: (смеется) ...А, да. Так вот, у меня впечатление, что вы как бы говорите «да, я нахожусь на грани», но при этом впечатление, что вы вовсе не хотите, чтобы это выглядело, как геройство.

Brian Molko: Нет, конечно нет. Это просто я, я – такой, какой есть. Много чего было написано о группе, о нашей сексуальности, о нашем досуге, о том, чем мы занимаемся, когда не работаем, людей это завораживает. И меня это немного смущает, я думаю, какая, должна быть, пустая жизнь у некоторых журналистов, раз они настолько интересуются жизнью других. Сегодня ты не можешь даже пукнуть где-то на людях без того, чтобы через полтора часа информация об этом не появилась в интернете (смех Gérard Lefort). Мы живем в каком-то странном обществе со странной культурой.

Marie Colmant: Вы сказали, что это самый политический ваш альбом. То есть вы отстаиваете свое право быть теми, кем хотите быть, теми, кем вы в сущности являетесь. Вы также говорите, что среди ваших образцов для подражания – тот же Дэвид Боуи, о котором мы уже говорили, в то же время от вас часто можно услышать о Майкле Стайпе и Боно. И мне хочется спросить, каким будет следующий этап Placebo... Потому как Боно сначала подтвердил свой статус, а потом взял и вывел на сцену Салмана Рушди (Salman Rushdie - британский писатель, публицист индийского происхождения, которого иранский лидер аятолла заочно приговорил к смерти, осудив его роман «Сатанинские стихи» за кощунство и вероотступничество – прим. пер.), и это также был сильный политический жест.

Brian Molko: Да, он был лицом организации Jubilee 2000, призывавшей развитые страны списать долги беднейших государств... Ну, я на самом деле очень уважаю Боно, уважаю Тома Йорка из Radiohead, потому как они используют свой статус мегаизвестных рок-звезд, пытаясь хоть немного изменить мир. И то, что я говорю... это не какая-нибудь хипповость, это ответственность, я думаю, что теперь, когда мы добились определенного финансового благополучия, успеха, самое время внести свой вклад... в общем, "to give something back".

Marie Colmant: Что-то типа «отплатить той же монетой».

Brian Molko: Точно, да. Во время одного из интервью в Германии – а я только что приехал из Германии – мне сказали, что когда-нибудь я должен буду стать политиком. (смеется) Так что не знаю.

Gérard Lefort: Вас это смешит?

Brian Molko: Да, меня это веселит, поскольку я всегда считал, что люди, которые хотят быть политиками, в действительности не должны ими быть, а тем, кто не хочет быть политиками, следовало бы ими стать. Что касается меня, я не хочу быть политиком. Так что посмотрим. (смеется)

Gérard Lefort: Брайан, когда вам говорят, что вы рок-звезда, как вы реагируете, вас это забавляет?

Brian Molko: Да, меня это смешит.

Gérard Lefort: Брайан, я знаю, вы принесли нам диск...

Brian Molko: А, да.

Gérard Lefort: Мы его сейчас послушаем, а потом поговорим о нем, хорошо?

Brian Molko: Хорошо!

[Звучит начало песни]

Gérard Lefort: А, небольшая ошибочка, это не та песня.

Brian Molko: Нет-нет, первая.

Gérard Lefort: Друзья-звукорежиссеры, включите, пожалуйста, первую песню на диске.

Brian Molko: (смеется). Да, вот она.

[Звучит песня]

Gérard Lefort: И что это было, Брайан? (смех Брайана) Вы его уже слушали раньше, верно?

Brian Molko: Да, несколько дней назад в Германии. Мне там дали этот диск, потом у меня его украли в Испании, и кое-кому из Delabel пришлось пойти купить его мне, чтобы я мог поставить вам его сегодня. Это Peaches. Ее зовут Peaches, это американка, которая живет в Берлине. Она работает с парнем по имени Gonzales, который так же, как и она, приехал из Бруклина и тоже сейчас живет в Берлине. У них есть небольшой рекорд-лейбл – Kitimo. Gonzales недавно выпустил альбом, который называется Gonzales über alles, очень хорошая пластинка. Я помню, когда появились Spice Girls, в самом начале их карьеры, и потом возникло понятие Girl Power... Надо сказать, меня всегда привлекали такие сильные женщины в музыке. В юности я был помешан на Дженис Джоплин (Janis Joplin), мне всегда нравилась Ким Дил (Kim Deal) из Pixies, Ким Гордон (Kim Gordon) из Sonic Youth, и потом PJ Harvey, которая стала для меня большим открытием и очень повлияла на меня. Эта музыка, может, немного вульгарна, но вместе с тем она довольно сексуальна, потому что в ней есть сила, определенная мощь. Я считаю, что в этой песне [имеется в виду песня Peaches] тестостерона больше, чем в большинстве песен Limp Bizkit и многих американских рэперов, которые только и говорят о бабках, домах на побережье и прочей фигне. Мне она кажется таким глотком свежего воздуха. Эта женщина меня пугает, но поэтому она мне и нравится. (смех Gérard Lefort)

Gérard Lefort: Мари только что говорила о том, каким будет следующий этап для Placebo и для вас, Брайан... мы интересуемся потому, что последние слова последней песни на альбоме: "I'm weightless... I'm bare... I'm faithless... I'm scared". Как вообще продолжать, если в конце вы говорите: я ни во что не верю, я запуган...

Brian Molko: Пфф. Всегда нужно продолжать. Я считаю, что в нашей музыке присутствует своеобразная форма оптимизма, надежды. В Америке же сейчас полно музыки, которую называют metal-sport, это группы типа Limp Bizkit, Eminem и им подобные. Их музыка – сплошной негатив, она не несет ничего хорошего. Я надеюсь... точнее, я знаю, что наша музыка трогает за душу многих людей, и что она определенным образом влияет на их жизнь. Она рассказывает о довольно сложных эмоциях, тяжелых, но все равно внутри всегда присутствуют надежда и оптимизм. Всегда нужно продолжать, никогда не нужно терять желания жить, потому что мы живем всего один раз, и если мы будем предпринимать усилия, стараться, то жизнь станет каждый день преподносить подарки. А эта песня, "Peeping Tom"...

Gérard Lefort: Это значит «вуайерист».

Brian Molko: Вуайерист, да. Там речь идет о вуайеризме, и это интересно в политическом плане, потому что мы живем во время CCTV (система замкнутого телевидения, иными словами, камеры скрытого наблюдения. – прим. пер.). Камеры сегодня везде. И есть еще телепередача Big Brother, не знаю, докатилась ли она до Франции...

Gérard Lefort: Нет, она транслируется в Германии.

Brian Molko: В Германии, в Англии, в США и т. д. Они там помещают людей, которые не знакомы друг с другом, в огромный дом и потом снимают их круглосуточно. Для меня странно, что люди хотят наблюдать за другими людьми вместо того, чтобы жить своей жизнью. (улыбается)

Gérard Lefort: В любом случае, спасибо вам большое, Брайан, за то, что были с нами этим вечером.

Brian Molko: Спасибо.

Gérard Lefort: Мы не сомневались, что вы умный, милый и веселый, но все равно хотели убедиться в том, что правы. И вот: мы были правы. Спасибо, Брайан.

Brian Molko: Я считаю, у нас получилась очень живая беседа. Спасибо вам.

[Звучит "Slave to the wage"]

Разговор во время пересменки - после окончания программы Gérard Lefort и Marie Colmant и перед началом эфира Bernard Lenoir.

Bernard Lenoir: Ну что, фан-клуб Placebo здесь уже закончился?

Marie Colmant: Было очень мило.

Gérard Lefort: Да, славно было.

Bernard Lenoir: А я вам говорил!

Gérard Lefort: Он классный. Мы были очарованы его обаянием. А еще он был очень надушен...

Bernard Lenoir: Но он сегодня не был накрашен?

Gérard Lefort: Ну, было немножко тонального крема.

Marie Colmant: Да, было чуть-чуть.

Gérard Lefort: Ну для него это обычное дело.

Bernard Lenoir: А помада?

Gérard Lefort: Нет-нет, не было. Вообще, он очень милый.

Bernard Lenoir: Да.